Стояла ночь, близкая к рассвету. Деревья, травы и кусты еще дремали, и только ручеек тихо и сонно журчал. Мягко и негромко пели какие-то ночные птицы, но все остальные живые существа спали. Или не все?
От осторожных кошачьих шагов неизвестного гостя трава лишь слегка качнулась, снова погружаясь в глубокий сон. Ласкающие ветерки, неизвестно откуда взявшиеся в эту безветренную ночь, слегка поиграли с зашептавшей листвой деревьев и закружились вокруг неизвестного. Послышался тихий всплеск, незнакомец дотронулся до воды и шумно фыркнул. Несомненно, он пил. Лесная птичка, дремавшая на ветке, проснулась и высунула головку из-под крыла. Темный силуэт склонился у воды. Пташка испуганно щебетнула, но вот гость поднял голову, и едва на нее упал лунный свет,  стало ясно, что это прауд - дружелюбно настроенное и безопасное для лесных жителей существо. Необычный нежно-голубой цвет шерсти  перламутрово поблескивал, а на морде сверкали живые лазурные глаза, сияющие молодостью и счастьем. Пожалуй, не сыщешь другого прауда со столь необычной внешностью - это был Рудо. Он пришел в эти края в надежде пожить некоторое время в одиночестве и гармонии с природой, отчистить душу от тревог и забот, а разум - от ненужных мыслей. Без сородичей ему живется гораздо спокойнее, что уж тут говорить. Изредка сердце все-таки испуганно вздрагивало - где-то далеко остались Тень и ее названная дочь, впрочем, это уже в прошлом, не так уж и хорошо они были знакомы. Теперь от них прауда отделяли километры. Неизвестно как для летающих лошадей, но для него пройти такое расстояние было довольно трудно и долго, так что теперь он чувствовал себя вдалеке и в полной безопасности.
Ветерки, естественно, были при нем. Они перебирали его гриву, почему-то никогда не запутывающуюся от их игр, и играли в траве. Жеребец поднял морду и взглянул на луну. Тишина, покой, гармония и дикая девственная природа вокруг. Вот то, что ему нужно.

Рудо вальяжно, как кот, потянулся и снова припал к воде. Ему некуда торопиться. Прохладная и с привкусом каких-то тропических фруктов, видимо упавших в ручей с дерева, жидкость остужала нутро и успокаивала. Все вокруг спало, кроме засевших где-то в глубине леса птиц, певших спокойную и печальную мелодию ночи. Жеребец вдохнул дурманящий и сладкий запах тропиков полной грудью и снова нагнулся к воде, смакуя и глотая неспеша, чтобы прочувствовать все нотки необычного и волшебного вкуса воды. Такая только здесь была. В горах вода ледяная, студящая зубы, бодрящая, в лесу - пахнущая хвоей и целебная, но именно вкусная, которую пьешь не только чтобы утолить жажду, но и насладится - только в тропиках.
Прауд был погружен глубоко в свои мысли, когда кусты неподалеку зашевелились. Он поднял голову, словно настороженный олень, подняв уши и вытянув длинную шею. Ноздри тронул запах дарка. Жеребец почувствовал, как его упругие мышцы напряглись,  он был готов прыгнуть в любую секунду в кусты или на врага. Раздались шаги, прауд обернулся  увидел необычное существо. Это была двухголовая кобыла-дарк. В первую очередь Рудо почему-то подумалось, что будет, если одна голова захочет бежать, а вторая стоять, и что будет, если одна из голов умрет. Крайне любопытное создание. Жеребец посмотрел на кобыл свысока, что свойственно всем гордым праудам. Его мерцающие голубые глаза лучились спокойствием и уверенностью в себе. Душонка-то у Рудо была что ни на есть джентльменская, рыцарская, он был храбр и благороден. (вот уж противоположность Джекки)
- Что вы забыли здесь? - голос его звучал ровно и спокойно, - Если хотите попить, то не троньте лесных жителей и не спугните птиц, чьим пением я наслаждаюсь вот уже половину ночи. Если жажда крови одолевает вас - ступайте своей дорогой, здесь вам не место.
Тон - слегка уважительный, но ни в коем случае не заискивающий. Будь это создание жеребцом, Рудо был бы более резок. Голубые глаза его бегали по телу гостьи, изучая его и поражаясь. "Живут же такие на свете...", - подумал жеребец, но осекся, потому что не хотел оскорблять кобыл, так как они были какие-никакие, да дамы.

Не язви - молод еще, на свой зад приключения искать, - сказала одна из голов.
Рудо бросил на нее протяжный спокойный взгляд:
- Я не вижу  ни капли усмешки. Молодость не значит неопытность, впрочем, в твоих словах противоречие - как раз юные и горячие на голову обычно ищут приключений, - он помедлил. Давно ли он сам был глуп и горяч на голову? Пожалуй, перемены в нем просто глобальны, и кажется, что тот - глупый, еще наивный и рвущейся к общению Рудо уже не он, а если и он, то из глубокого прошлого, подернутого паутиной забытия.
- Я не юнец, без тени самолюбия могу сказать, что свою горячность я изжил.
И правда, Рудо был в зрелом возрасте, том, который называют расцветом сил, когда в жеребце уже трудно узнать того жеребенка, на которого он был похож год или два назад.
- А я оказалась тут, ибо ночь мне показалась прекрасной. Вот и решила прогуляться, предварительно поужинав.
Глаза прауда сверкнули в темноте. Все внутри него заполыхало от гнева, когда он представил себе, чем и как ужинали головы. Только-только Рудо привел свои мысли в порядок и забыл про эти мелкие проблемы вечной суеты, когда неосторожые слова дарка снова всколыхнули его. Однако ни звука не вылетело из плотно сомкнутых его губ, он промолчал, проглотив свое негодование. Умение промолчать - вот бесценное качество, которое Рудо приобрел за время скитаний в одиночестве.
Я, кстати, Смерть. А это моя сестра - Тишина. Вместе - Смертельная Тишина или Вестник Смерти. В общем, называй как хочешь
"Смертельная тишина? Подходящее имечко для пары кровожадых голов", - подумал Рудольф.
- Рудольф, с недавних пор считаю себя одиночкой, правда, официально я все еще отношусь к праудам, а на деле...
  Жеребец вздохнул. Ну зачем, зачем это создание пришло сюда? Это рвет его душу, смерчем разрушает тот хрупкий мирок, который он с таким усилием и старанием построил внутри себя за время скитания. Почему он терпит? Нельзя быть слишком великодушным.
- Странно, но моя сестра, будь она у меня, не росла бы из моих плеч, - ровным тоном заметил Рудольф, - Интересно, чем же вы ужинали? Хотя к чему я это спрашиваю, если итак все ясно? Свежая кровь, а? Нежное мясо? А чье оно, интересно? Всего лишь маленького беззащитного олененка или крольчонка, который резвился на полянке рядом со своей матерью, никому не мешая и радуясь жизни, а теперь находится в вашем желудке? Хотя, какая разница, нам ведь все равно, чью жизнь и судьбу мы рушим, правда? - он уже почти сорвался на крик.
Рудольф осекся и замолчал. Нельзя так горячиться. Он часто дышал, широкие ноздри его раздувались, а кровь стучала от негодования в висках. Прауд сделал шаг назад и опустил голову, глядя в землю. Вдох-выдох, вдох-выдох, спокойствие и умиротворение... Черт возьми, кто тут несколько секунд назад рассуждал, что утратил горячность?!

Отредактировано Рудольф (Воскресенье, 26 июня, 2011г. 21:47)

- Не советую поднимать тон, - подала голос одна из голов.
- Не советую мне советовать, - холодно ответил ей Рудо.
Это создание явно легко было вывести из себя, но теперь все-таки, несмотря на то, что характер его не изменился, мудрости у прауда подбавилось, равно как и уверенности в себе. Он стоял гордый, подтянутый, свысока взирая на головы. Рудольф ничуть не боялся. Его голубые глаза лучились спокойствием и уверенностью, и еще властностью. Да нет, это существо явно слишком уверенно, что оно  - вершитель судеб, живое воплощение смерти и тьмы, которое все боятся. Рудольф же был уверен, что ему ничего не стоит увернуться своим гибким, словно у снежного барса, телом от смертоносных клыков, да еще и внести свое слово острыми копытами. Зубы, несомненно, очень хорошее оружие, но тяжелый удар копытом ни с чем не сравнится. Ведь он не один  - вокруг его тела сновали ветерки, путающиеся в его гриве.
И неожиданно нахлынула тоска. Нет, он один, совсем один, и не осталось у него ни друзей, ни подруг, ни даже знакомых... Да и были ли у него настоящие друзья? Только Тень да ее юная приемная дочь. Интересно, как у них дела? Девочка, должно быть, уже выросла... Эх, молодость, прошла пора тех глупостей, а у него вместо широкого круга товарищей осталось только неуемное одиночество.
ПРауд поднял голову и печально посмотрел на Вестника:
- Не стоит мне угрожать, я уже  не мальчик, чтобы, словно заяц, нестить от вас, сломя голову, или строить из себя героя и лезть в бой. Интересно, почему дарки не выполняют свой священный долг? Или между кланами уже объявлено перемирие?

- Считаешь, что сможешь ускользнуть?
- Считаю, что смогу устоять на этом месте и не отступить ни на шаг! - негромко, но твердо ответил Рудо.
Его глаза полыхнули железной решимостью, а скулы напряглись, придавая морде волевой и напряженный вид. Нет, это не кобылы, это исключение из правил, так что он не делает ничего плохого, отвечая им любезностью на любезность. Прауд должен стоять за свой клан, и отсутствие зубов ничуть не делает его слабее, ведь будь дарки сильнее праудов, кланы бы не враждовали столько лет с переменным успехом. Рудо вильнул в сторону. Он был текуч, словно сделанный из ртути, будто сотканный из тумана. Ветерки, чувствуя назревающую грозу, замерли, готовые превратиться в ураган, повинуясь настроению своего хозяина. Видя, что двухголовое создание пошло ему навстречу, Рудо сделал шаг вперед, и они столкнулись грудью. Он шумно выдохнул и почувствовал невесть откуда взявшиеся мурашки. Что это? Рудольф впервые испытывал это чувство. Он даже на секунду растерялся, замешкался.
Что это? Давайте я отвечу. Все-таки Рудо не импотент, верно? Когда-нибудь его жеребцовое начало должно проявиться, пусть даже и с запозданием. Ведь в каждой особи мужского пола живет кобель(золотые слова, хоооспадя). Никогда он не был так близко с кобылой, пусть даже их и две в одном теле. Нет, душевно он был настроен далеко не на романтический лад, но природа упорно диктовала свою волю. Впрочем, это добавило Рудо какого-то азарта.
- Неужели тебе так не терпится побыстрее поиграть со мною в "кошки-мышки"?
- Сыграем в "кошки-кошки"?
Его голубые глаза сверкнули невесть откуда взявшейся голубой плазмой, той самой, которая у некоторых, например у ДЖека, с самого рождения. Рудо уперся ногами в землю, и теперь чтобы сдвинуть его, надо было очень постараться.
Рудо налег грудью вперед. Все-таки он был жеребцом, причем далеко не таким худосочным, как Джек. Его тело было в самом расцвете, идеально физически развитое, словно отлитое из свинца, тугие мышцы натянулись под бархатной шкурой. Он был высоким, выше кобыл. Конечно, разумнее было бы отступить, но Рудька скорее бы провалился сквозь землю, чем сделал хоть шаг назад. Он надеялся, что дарк все-таки не подключит зубов, а если и сделает это, то можно успеть увернуться. Да, увернуться и кааааак дать ей копытом... Впрочем, это планы, а планы часто остаются только планами, так и не релизовавшись.